Константин Симонов

Константин (Кирилл) Симонов родился 15 (28) ноября 1915 в Петрограде. Своего отца так и не увидел: тот пропал без вести на фронте в Первую мировую войну (как отмечал писатель в официальной биографии). Мальчика воспитал отчим, который преподавал тактику в военных училищах, а потом стал командиром Красной Армии. Детство Константина прошло в военных городках и командирских общежитиях. Семья была небогатой, поэтому мальчику пришлось после окончания семи классов пойти в фабрично-заводское училище (ФЗУ) и работать токарем по металлу сначала в Саратове, а потом в Москве, куда семья переехала в 1931. Так он зарабатывал рабочий стаж и продолжал работать ещё два года после того, как поступил в Литературный институт им. А. М. Горького.

В 1938 году Константин Симонов закончил Литературный институт. К этому времени он уже подготовил несколько больших произведений — в 1936 в журналах «Молодая гвардия» и «Октябрь» были напечатаны первые стихи Симонова.

В том же 1938 Симонов был принят в Союз писателей СССР, поступил в аспирантуру ИФЛИ (Института истории, философии, литературы), опубликовал поэму «Павел Черный».

В 1939 году направлен в качестве военного корреспондента на Халхин-Гол, в институт не вернулся.

В 1940 написал свою первую пьесу «История одной любви», поставленную на сцене Театра им. Ленинского комсомола; в 1941 — вторую — «Парень из нашего города». В течение года учился на курсах военных корреспондентов при Военно-политической академии, получил воинское звание интенданта второго ранга.

С началом войны призван в армию, работал в газете «Боевое знамя». В 1942 ему было присвоено звание старшего батальонного комиссара, в 1943 — звание подполковника, а после войны — полковника. Большая часть его военных корреспонденций публиковалась в «Красной звезде». В годы войны написал пьесы «Русские люди», «Жди меня», «Так и будет», повесть «Дни и ночи», две книги стихов «С тобой и без тебя» и «Война».

Как военный корреспондент побывал на всех фронтах, прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии, был свидетелем последних боёв за Берлин. После войны появились его сборники очерков «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Черного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента».

После войны в течение трех лет пробыл в многочисленных зарубежных командировках (Япония, США, Китай). С 1958 по 1960 жил в Ташкенте как корреспондент «Правды» по республикам Средней Азии.

Первый роман «Товарищи по оружию» увидел свет в 1952, затем большая книга — «Живые и мертвые» (1959). В 1961 театр «Современник» поставил пьесу Симонова «Четвёртый». В 1963-64 пишет роман «Солдатами не рождаются». (В 1970 — 71 будет написано продолжение — «Последнее лето».)

По сценариям Симонова были поставлены фильмы «Парень из нашего города» (1942), «Жди меня» (1943), «Дни и ночи» (1943-44), «Бессмертный гарнизон» (1956), «Нормандия-Неман» (1960, совместно с Ш.Спаакоми, Э.Триоле), «Живые и мертвые» (1964), «Двадцать дней без войны» (1976)

С 1946 по 1950 и с 1954 по 1958 он был главным редактором журнала «Новый мир»; с 1950 по 1953 — главным редактором «Литературной газеты»; с 1946 по 1959 и с 1967 по 1979 — секретарем Союза писателей СССР.

27 сентября 1974 года Симонову было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Награждён 3 орденами Ленина (27.11.1965, 2.07.1971, 27.09.1974), орденом Красного Знамени (3.05.1942), 2 орденами Отечественной войны 1-й степени (30.05.1945, 23.09.1945), орденом «Знак Почёта» (31.01.1939), медалями, иностранными наградами.

Скончался 28 августа 1979 года в Москве. Согласно завещанию, прах К. М. Симонова был развеян над Буйничским полем под Могилёвом.

Возвращение читателю романов Ильфа и Петрова, выход в свет булгаковского «Мастера и Маргариты» и Хэмингуэевского «По ком звонит колокол», защита Лили Брик, которую высокопоставленные «историки литературы» решили вычеркнуть из биографии Маяковского, первый полный перевод пьес Артура Миллера и Юджина О’Нила, выход в свет первой повести Вячеслава Кондратьева «Сашка» — вот далекий от полноты перечень «геракловых подвигов» Симонова, только тех, что достигли цели и только в области литературы. А ведь были еще и участие в «пробивании» спектаклей в «Современнике» и Театре на Таганке, первая посмертная выставка Татлина, восстановление выставки «ХХ лет работы» Маяковского, участие в кинематографической судьбе Алексея Германа и десятков других кинематографистов, художников, литераторов. Ни одного неотвеченного письма. Хранящиеся сегодня в ЦГАЛИ десятки томов подённых усилий Симонова, названных им «Всё сделанное», содержат тысячи его писем, записок, заявлений, ходатайств, просьб, рекомендаций, отзывов, разборов и советов, предисловий, торящих дорогу «непробиваемым» книгам и публикациям. Особым симоновским вниманием пользовались его товарищи по оружию. Сотни людей начали писать военные мемуары после прочитанных Симоновым и сочувственно оцененных им «проб пера». Он пытался помочь разрешить бывшим фронтовикам множество бытовых проблем: больницы, квартиры, протезы, очки, неполученные награды, несложившиеся биографии.

Необходимо отметить, что достигнув партноменклатурных высот, Симонов не был организатором и участником травли многих деятелей культуры, интеллигенции, он неоднократно помогал заступничеством и в решении различных, в том числе бытовых проблем: получении квартир, изданиях книг, публикациях и т. д. Между тем, существует мнение, что он участвовал в кампании против «безродных космополитов», в написании письма против Солженицына в 1973 году.

Награды и премии 

Герой Социалистического Труда
3 ордена Ленина
орден Красного Знамени
2 ордена Отечественной войны 1-й степени
орден «Знак Почёта»
советские медали
Крест ордена Белого льва «За Победу» (Чехословакия)
Военный Крест 1939 года (Чехословакия)
орден Сухэ-Батора (МНР)
Ленинская премия (1974) — за трилогию «Живые и мёртвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето»
Сталинская премия первой степени (1942) — за пьесу «Парень из нашего города»
Сталинская премия второй степени (1943) — за пьесу «Русские люди»
Сталинская премия второй степени (1946) — за роман «Дни и ночи»
Сталинская премия первой степени (1947) — за пьесу «Русский вопрос»
Сталинская премия первой степени (1949) — за сборник стихов «Друзья и враги»
Сталинская премия второй степени (1950) — за пьесу «Чужая тень»

Семья

Родители 

Мать — княжна Александра Леонидовна Оболенская (1890—1975)
По материнской линии Симонов происходит от Рюрика.

Князь Иван Михайлович Оболенский (1774—1838) — родоначальник этой ветви фамилии, ведущей от Михаила Константиновича Сухорукого Оболенского, сына Константина Семёновича Оболенского, родоначальника князей Оболенских.

Отец Михаил Агафангелович Симонов (29 марта 1871 — ?), генерал-майор, участник Первой Мировой войны, Кавалер разных орденов, образование получил в Орловском Бахтинском кадетском корпусе. В службу вступил 1 сентября 1889.

Выпускник (1897) Императорской Николаевской военной академии.

1909 — полковник Отдельного Корпуса пограничной стражи.

В марте 1915 — командир 12-го Великолуцкого пехотного полка. Награжден Георгиевским оружием. Начальник штаба 43-го армейского корпуса (8 июля 1915 — 19 октября 1917). Генерал-майор (6 декабря 1915).

Последние данные о нём датируются 1920—1922 годами и сообщают о его эмиграции в Польше.

Вот, что об этом говорит Алексей Симонов, сын писателя:

Вторая важнейшая ее тема — история фамилии Симонов. С этой темой я столкнулся в 2005 году, когда делал двухсерийный документальный фильм об отце «Ка-Эм». Дело в том, что мой дед, Александр Григорьевич Иванишев, не был родным отцом моего отца. Константин Михайлович родился у бабки в первом браке, когда она была замужем за Михаилом Симоновым, военным, выпускником Академии Генштаба, в 1915 году получившим генерал-майора. Дальнейшая его судьба долго была неизвестна, отец в автобиографиях писал, что тот пропал без вести еще в империалистическую войну, затем и вовсе перестал его поминать. В процессе работы над фильмом я нашел письма бабки начала 20-х годов ее сестрам в Париж, где она пишет, что Михаил обнаружился в Польше и зовет ее с сыном к себе туда. У нее в это время уже был роман с Иванишевым, да, видимо, было и еще что-то в этих отношениях, что не позволило их восстановить. Но фамилию Симонов бабка все же сыну сохранила, хотя сама стала Иванишевой.
— Сивцев Вражек…

В другом интервью Алексей Симонов отвечает на вопрос об отношении Сталина к отцу:

Вы знаете, никаких доказательств того, что Сталин относился к отцу особенно хорошо, я не нахожу. Да, отец рано стал знаменитым. Но не потому, что Сталин его любил, а потому, что написал «Жди меня». Это стихотворение было молитвой для тех, кто ждал с войны своих мужей. Оно и обратило внимание Сталина на моего папу.

У отца был «прокол» в биографии: мой дед пропал без вести в канун гражданской войны. В то время этого факта было достаточно, чтобы обвинить отца в чем угодно. Сталин понимал, что если выдвинет отца, то он будет служить если не за совесть, то уж за страх обязательно. Так оно и вышло.

Второй муж, отчим, воспитавший Константина Михайловича, о котором он говорил немало добрых слов, и которому посвятил поэму «Отчим». Александр Григорьевич Иванищев — военный специалист, преподаватель, полковник Красной армии.

Супруги 

Первая супруга Константина Симонова — Евгения Самойловна Ласкина (1915, Орша — 1991, Москва) (двоюродная сестра Бориса Ласкина), филолог (закончила Литинститут 22 июня 1941), литературный редактор, заведующая отделом поэзии журнала «Москва». В 1949 году пострадала в период кампании по борьбе с космополитизмом. Благодаря ей печатался Шаламов, ей в том числе обязаны выходом романа «Мастер и Маргарита».

В 1939 году у них родился сын Алексей.

В 1940 году он расстался с Ласкиной, познакомившись и влюбившись без памяти в актрису Валентину Серову, вдову незадолго до того погибшего лётчика, Героя Испании, комбрига Анатолия Серова.

Этот роман был самым, пожалуй, известным в Советском Союзе, за его развитием следила и переживала вся страна. Оба — молодые, красивые, любящие. Она — кинозвезда, любимица миллионов зрителей, символ женственности, он — известный поэт, корреспондент. Любовь вдохновляла Симонова в творчестве. Ярким посвящением стало стихотворение «Жди меня».

Вот, что рассказывает об истории создания дочь Мария:

Оно было написано в начале войны. В июне-июле отец как военкор был на Западном фронте, чуть не погиб под Могилевом, а в конце июля ненадолго оказался в Москве. И, оставшись ночевать на даче у Льва Кассиля в Переделкине, вдруг в один присест написал «Жди меня». Печатать стихотворение он сначала не собирался, считал его слишком личным и читал только самым близким. Но его переписывали от руки, и когда один из друзей сказал, что «Жди меня» — его главное лекарство от тоски по жене, Симонов сдался и решил отдать его в печать. В декабре того же 1941 года «Жди меня» опубликовала «Правда», а в 1943-м на экраны вышел одноименный фильм, где мама сыграла главную роль.

В том же сороковом году Симонов пишет пьесу «Парень из нашего города». Главная героиня пьесы Варя -прототип Валентины, а Лукашин — Анатолий Серов. Актриса отказывается играть в новом спектакле, который ставит Театр Ленинского комсомола. Слишком свежа еще рана от потери любимого мужа.

В 1942 году вышел в свет сборник стихов Симонова «С тобой и без тебя» с посвящением «Валентине Васильевне Серовой». Книжку нельзя было достать. Стихи переписывали от руки, учили наизусть, посылали на фронт, читали друг другу вслух. Ни один поэт в те годы не знал столь оглушительного успеха, какой познал Симонов после публикации «С тобой и без тебя».

Театр имени Ленинского комсомола, где служила Серова, вернулся из эвакуации в Фергане только в апреле 1943 года. В том же году Серова согласилась стать женой Симонова. Они поженились летом 1943 и зажили одним домом, в котором всегда было много гостей.
Всю войну вместе с Симоновым и в составе концертных бригад Валентина Васильевна ездила на фронт.

В 1946 году, выполняя поручение правительства вернуть писателей-эмигрантов, Симонов отправился во Францию. Будучи в Париже, Симонов представил любимую жену Ивану Бунину, Тэффи, Борису Зайцеву.

Было это на самом деле или нет, доподлинно неизвестно, но о том, что Серова спасла Бунина от неминуемой гибели, на кухнях судачили. В 1946 году Симонов, получивший задание уговорить нобелевского лауреата Ивана Бунина вернуться на родину, взял с собой в Париж жену. Бунин был очарован Серовой, и она якобы успела шепнуть ему на ухо, чтобы он не вздумал возвращаться себе на погибель. Так это или нет, повторяем, неизвестно, но больше жену в зарубежные вояжи Симонов не брал.

Он прожили вместе пятнадцать лет.

Как и многие жизненные истории, любовь Симонова и Серовой не имела счастливого конца. Сплетен и слухов о жизни актрисы и поэта до сих пор ходит немало, они даже становятся основой книг и фильмов — так делают имена на судьбах и слабостях знаменитостей. Не нам судить об отношениях этих талантливых, неординарных людей. Это их жизнь. Нам остались фильмы, вошедшие в «золотой фонд» отечественного кинематографа, и замечательные лирические стихи, посвященные актрисе.

Последняя супруга (1957) — Лариса Алексеевна Жадова, дочь Героя Советского Союза генерала Алексея Жадова, вдова фронтового товарища Симонова, поэта Семёна Гудзенко. Симонов удочерил дочь Ларисы Екатерину, потом у них родилась дочь Александра.

Дети 

Сын — Алексей Кириллович Симонов (род. 1939)

Дочери — Мария Константиновна Симонова (род. 1950).

Екатерина Кирилловна Симонова-Гудзенко (род. 1951)

Александра Кирилловна Симонова (1957—2000)

РОДИНА Касаясь трех великих океанов, Она лежит, раскинув города, Покрыта сеткою меридианов, Непобедима, широка, горда. Но в час, когда последняя граната Уже занесена в твоей руке И в краткий миг припомнить разом надо Все, что у нас осталось вдалеке, Ты вспоминаешь не страну большую, Какую ты изъездил и узнал, Ты вспоминаешь родину — такую, Какой ее ты в детстве увидал. Клочок земли, припавший к трем березам, Далекую дорогу за леском, Речонку со скрипучим перевозом, Песчаный берег с низким ивняком. Вот где нам посчастливилось родиться, Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли Ту горсть земли, которая годится, Чтоб видеть в ней приметы всей земли. Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы, Да, можно голодать и холодать, Идти на смерть… Но эти три березы При жизни никому нельзя отдать. * * * А. Суркову Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди, Как слезы они вытирали украдкою, Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!- И снова себя называли солдатками, Как встарь повелось на великой Руси. Слезами измеренный чаще, чем верстами, Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: Деревни, деревни, деревни с погостами, Как будто на них вся Россия сошлась, Как будто за каждою русской околицей, Крестом своих рук ограждая живых, Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся За в бога не верящих внуков своих. Ты знаешь, наверное, все-таки Родина — Не дом городской, где я празднично жил, А эти проселки, что дедами пройдены, С простыми крестами их русских могил. Не знаю, как ты, а меня с деревенскою Дорожной тоской от села до села, Со вдовьей слезою и с песнею женскою Впервые война на проселках свела. Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом, По мертвому плачущий девичий крик, Седая старуха в салопчике плисовом, Весь в белом, как на смерть одетый, старик. Ну что им сказать, чем утешить могли мы их? Но, горе поняв своим бабьим чутьем, Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые, Покуда идите, мы вас подождем. «Мы вас подождем!»- говорили нам пажити. «Мы вас подождем!»- говорили леса. Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется, Что следом за мной их идут голоса. По русским обычаям, только пожарища На русской земле раскидав позади, На наших глазах умирали товарищи, По-русски рубаху рванув на груди. Нас пули с тобою пока еще милуют. Но, трижды поверив, что жизнь уже вся, Я все-таки горд был за самую милую, За горькую землю, где я родился, За то, что на ней умереть мне завещано, Что русская мать нас на свет родила, Что, в бой провожая нас, русская женщина По-русски три раза меня обняла. 1941г. ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ Пожар стихал. Закат был сух. Всю ночь, как будто так и надо, Уже не поражая слух, К нам долетала канонада. И между сабель и сапог, До стремени не доставая, Внизу, как тихий василек, Бродила девочка чужая. Где дом ее, что сталось с ней В ту ночь пожара — мы не знали. Перегибаясь к ней с коней, К себе на седла поднимали. Я говорил ей: «Что с тобой?» — И вместе с ней в седле качался. Пожара отсвет голубой Навек в глазах ее остался. Она, как маленький зверек, К косматой бурке прижималась, И глаза синий уголек Все догореть не мог, казалось. . . . . . . . . . . . . . . . Когда-нибудь в тиши ночной С черемухой и майской дремой, У женщины совсем чужой И всем нам вовсе незнакомой, Заметив грусть и забытье Без всякой видимой причины, Что с нею, спросит у нее Чужой, не знавший нас, мужчина. А у нее сверкнет слеза, И, вздрогнув, словно от удара, Она поднимет вдруг глаза С далеким отблеском пожара: — Не знаю, милый.- А в глазах Вновь полетят в дорожной пыли Кавалеристы на конях, Какими мы когда-то были. Деревни будут догорать, И кто-то под ночные трубы Девчонку будет поднимать В седло, накрывши буркой грубой. 1942г.

АТАКА Когда ты по свистку, по знаку, Встав на растоптанном снегу, Готовясь броситься в атаку, Винтовку вскинул на бегу, Какой уютной показалась Тебе холодная земля, Как все на ней запоминалось: Примерзший стебель ковыля, Едва заметные пригорки, Разрывов дымные следы, Щепоть рассыпанной махорки И льдинки пролитой воды. Казалось, чтобы оторваться, Рук мало — надо два крыла. Казалось, если лечь, остаться — Земля бы крепостью была. Пусть снег метет, пусть ветер гонит, Пускай лежать здесь много дней. Земля. На ней никто не тронет. Лишь крепче прижимайся к ней. Ты этим мыслям жадно верил Секунду с четвертью, пока Ты сам длину им не отмерил Длиною ротного свистка. Когда осекся звук короткий, Ты в тот неуловимый миг Уже тяжелою походкой Бежал по снегу напрямик. Осталась только сила ветра, И грузный шаг по целине, И те последних тридцать метров, Где жизнь со смертью наравне! * * * Майор привез мальчишку на лафете. Погибла мать. Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете Ему зачтутся эти десять дней. Его везли из крепости, из Бреста. Был исцарапан пулями лафет. Отцу казалось, что надежней места Отныне в мире для ребенка нет. Отец был ранен, и разбита пушка. Привязанный к щиту, чтоб не упал, Прижав к груди заснувшую игрушку, Седой мальчишка на лафете спал. Мы шли ему навстречу из России. Проснувшись, он махал войскам рукой… Ты говоришь, что есть еще другие, Что я там был и мне пора домой… Ты это горе знаешь понаслышке, А нам оно оборвало сердца. Кто раз увидел этого мальчишку, Домой прийти не сможет до конца. Я должен видеть теми же глазами, Которыми я плакал там, в пыли, Как тот мальчишка возвратится с нами И поцелует горсть своей земли. За все, чем мы с тобою дорожили, Призвал нас к бою воинский закон. Теперь мой дом не там, где прежде жили, А там, где отнят у мальчишки он. 1941г. СЛАВА За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся. Он мертв. Его никто не знает. Но мы еще на полпути, И слава мертвых окрыляет Тех, кто вперед решил идти. В нас есть суровая свобода: На слезы обрекая мать, Бессмертье своего народа Своею смертью покупать.  1942г. * * * Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души… Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,- Просто ты умела ждать, Как никто другой.

Источник: http://www.pravmir.ru/velikaya-otechestvennayavoina-pesni-stixi-kinoxroniki-tekstaudiovideo/#ixzz3X4xeOmsk